Иван Савин провел за «Трактор» шесть с половиной сезонов и помог команде выйти в Суперлигу. В откровенном интервью хоккеист вспоминает походы в казино, признается, что хоккеисты «Крыльев» предлагали «сдать» финальную серию прямо на льду, и объясняет, почему после завершения карьеры все только начинается.
Бизнес, клюшки, YouTube
— Что отнимает больше времени: хоккей или бизнес?
— У хоккеистов по сравнению с бизнесменами — шоколад. Пришел на арену, переоделся, размялся, потренировался. Вторая половина дня свободная. Да, есть выездные серии, но в целом времени больше. На «гражданке» все меняется. Постоянно какие-то дела, звонки, перелеты, встречи. Мы с другими бывшими хоккеистами даже шутили первое время: «Что теперь, весь день работать, что ли?».
— Перестроиться сложно было?
— Нет, потому что условный «ЗаряД» ничем от хоккейной команды не отличается. Поначалу сотрудники недоумевали: мол, сравнил спорт и реальное производство! На самом деле — один в один. Команда разделена на несколько пятерок. У каждой свои функции: кто-то большинство реализует, кто-то сдерживает лидеров, кто-то давит и убивает меньшинство. На заводе точно так же — 80 человек разделены на разные производственные участки. Одни клюшки заготавливают, другие материал мотают, третьи запекают его в формах и т.д. Передача информации сравнима с пасом. В хоккее как: кинул бабочкой шайбу, и партнеру приходится тратить время на обработку. И ты тем самым создаешь ему угрозу, потому что он может попасть под силовой прием. На предприятии от нормальной коммуникации зависит конечный результат.
— Сколько времени вы в среднем спите?
— Раньше мне казалось, что в шесть часов просыпаются только лунатики, а сейчас я сам регулярно встаю в 6:15. Ложусь в 12. Из-за ночных перелетов появляется хронический недосып. Порой в четыре утра добираешься до кровати, а в девять уже надо быть на ногах, чтобы ответить на рабочие звонки. Но я не жалуюсь, если мы достигнем успеха — я забуду про усталость.
— Вы назвали клюшки «АК 47», «С 400», «Катюша». Зачем вам понадобился этот военный пафос?
— Любой бизнес-проект начинается с маркетингового исследования. 60 процентов респондентов скептически отнеслись к тому, что в России можно делать современную клюшку. И что она способна конкурировать с мировыми брендами. Нужно было разбивать стереотип с помощью громкого названия, которое бы ассоциировалось с надежностью и качеством. Сложно придумать что-то лучше, чем ВПК (Военно-промышленный комплекс). По идее хоккей — это та же война (в хорошем смысле слова), где поле боя — ледовая коробка. У нас тоже применяется тактика, а победитель всегда один. Клюшка — орудие этой войны. Отсюда и наш слоган — «российское оружие побед». Кстати, слово «ЗаряД» тоже имеет двойной подтекст. Заря — прозвище нашего основателя Даниса Зарипова в хоккейных кругах. Д — первая буква его имени.
— Чтобы пиарить производство клюшек, вы стали видеоблогером на YouTube. Комфортно себя ощущаете в этом качестве?
— Мы хотим показывать интересные вещи, которые происходят у нас на производстве. Потому что мы делаем первую в России высокотехнологичную клюшку из композитных материалов — это маленькая революция, заслуживающая внимания. Но я пока не очень доволен блогом. Он, к сожалению, не дотягивает до нормального уровня.
— Вам не привыкать общаться с внешним миром. Будучи игроком «Трактора», вы часто переписывались с болельщиками на гостевых фанатских сайтах. Встречались когда-нибудь «отпиленные» персонажи вроде тех, что заходили в раздевалку московского «Спартака»?
— Нет, все-таки в Челябинске болельщики «профессиональнее». Знаешь, от видео со «Спартаком» остался неприятный осадок. Возмутило, что хоккеисты молчат. Может, они боялись ответить из-за последующего резонанса в СМИ? Просто раздевалка — дом игроков. Получается, к тебе в гости пришли и отчехвостили, как мальчишку. А ответить не хватило воли. Я все ждал, когда один из лидеров команды скажет: «Б..., какого х... вы так с нам разговариваете?». Ощущение, что руководство не могло повлиять на команду и привлекло дополнительный ресурс в виде здоровых ребят со стороны. Вроде бы и болельщики имеют право спросить с хоккеистов за бесхребетную игру. Но и игроки не должны молчать, когда с ними с позиции силы разговаривают. Если ты по-мужски не ответишь, то искренним диалог не получится.
Сходки, казино, драки с ветерана
— Вы выросли в 90-е годы на ЧМЗ — одном из самых криминальных районов Челябинска. Как проходила юность? Сталкивались с драками, стрелками, оружие
— Сталкивался со всем. Помню, как на «России» (кинотеатр в Металлургическом районе) собирались большие компании. Человек по сто. Я тоже приходил, но мне всегда хотелось добиться успехов через спорт, а не через криминал. Но улица — все равно отличная школа. И уроки, которые я там вынес, потом перенес на хоккей. Если кто-нибудь из ветеранов начинал «прессовать» меня в раздевалке, то я не молчал. Мог даже постоять за себя с помощью кулаков. Так и завоевывается авторитет в команде. Тренер видит, что ты настроен решительно, в обиду себя не даешь, на площадке и за ее пределами действуешь жестко. Он начинает на тебя рассчитывать.
— Кто-нибудь из «авторитетов» в команде обижался на вас за драки?
— Жесткие моменты случаются на предсезонке, когда люди конкурируют друг с другом. В это время ты завоевываешь свое место под солнцем, используя разные методы. Но уже в сезоне люди сплачиваются и свою энергию направляют против игроков других команд. К тому же лидеры понимают, что ты не беспредельщик, а человек с жизненными понятиями, готовый отстаивать их до конца. За это меня и уважали. Я пробился в большой спорт за счет характера. Вокруг было очень много парней, которые играли лучше меня. Я бы даже сказал, что все, кто попадал во взрослую команду, были лучше. Но наш тренер Николай Михайлович Макаров, по его собственным словам, просто не мог не дать мне шанса. Потому что, когда молодой парень пашет и играет в тело даже с ветеранами — это подкупает. Я ему до сих пор благодарен. Именно он подарил мне путевку в большой хоккей.
— У вас водились деньги, когда вы начали играть в Высшей лиге за «Трактор»?
— Да, но тогда я платил за съемную квартиру. Еще в то время существовали казино...
— Почему вы туда ходили?
— Мне нравилось играть в карты. Я был молодым, холостым, не употреблял алкоголь. Нужно было как-то проводить время. Привычка довольно вредная. Думаю, государство правильно сделало, переведя казино в специальные игорные зоны.
— Самый большой выигрыш?
— Как-то за одну раздачу на ЧМЗ я поднял 20 тысяч рублей. У меня выпал стрит-флэш — выплата составляла один к двадцати. В принципе, я никогда много не ставил. Придерживался железного правила: чуть-чуть трачу в казино, а остальное откладываю на «Мерседес» ML. Это была машина мечты, на которую я весь сезон откладывал.
— «Мерс», покер, драки.
— Полный набор (смеется). Еще я носил кожаное пальтишко и «восьмиклинку», сшитую на заказ. Стильно, но только в рамках ЧМЗ (смеется). Сейчас за стиль отвечает моя жена, у нее отличный вкус.
Цыгуров, Суперлига, премиальные
— Удивительно, что вы вообще не завязали с хоккеем.
— А был момент, когда я мог закончить. Мне было 23, только окончил университет. «Черно-белые» тогда болтались на 8-м месте, ребята хотели выбраться из г..., но погрязли в этом болоте. Без обид, но для такого большого клуба, как «Трактор», ВХЛ — это и есть болото. Потом Анатолий Григорьевич Тимофеев, возглавивший команду, посмотрел на нас и сказал: «Парни, вы что с собой делаете?». Именно он собрал костяк, дал импульс, который позже помог нам выйти в Суперлигу. Ничего сверхъестественного в его тактике не было, зато мотиватором он был от Бога. Еще у него кулачища здоровые были. На планшет руку положит, и что там на доске за схема, вообще не видно. Именно при Тимофееве засверкали Вова Воронцов, Игорь Камаев и Костя Панов.
— Но в Суперлигу вы вышли уже с другим тренером.
— Как бы странно это сейчас ни звучало, но у Геннадия Федоровича Цыгурова получилось объединить коллектив против себя. Он был строг, авторитарен, местами деспотичен. Этот человек обладал сумасшедшей энергетикой и один на один мог любого морально раздавить. Понятно, что с самого старта сезона мы не за него бились, а друг за друга и за клуб.
— Многие ветераны так с ним и не помирились.
— Геннадий Федорович был нацелен на результат и, если игрок ему был не нужен, он выкидывал его на улицу. Это сейчас все делается политкорректно. Руководство говорит: «Дружище, ты хороший парень, наши дороги разошлись, но в другой команде у тебя все получится! Давай расторгнем контракт по обоюдному согласию». Цыгуров не хотел казаться хорошим. Он просто кричал — ты дьявол, потому что не ловишь шайбу, подводишь команду, и таким мерзавцам, как ты, в «Тракторе» не место!
Ребята его побаивались, но уважали, потому что Геннадий Федорович не был предвзятым и не делил команду на лидеров и новичков. Авторитетным игрокам от него доставалось даже больше. Меня он много раз наставлял на путь истинный. А Панова вообще порой так драконил в раздевалке при всех, что Костя потом выскакивал на площадку с горящими глазами, лез на пятак и размазывал всех по борту.
— С «договорняками» сталкивались?
— Когда играется договорной матч — о нем знают человек пять, включая вратаря. Молодых в такие вещи не посвящают. Если узнает вся команда — начнется цирк. Были ситуации, когда у меня возникали подозрения, но за руку я никого не ловил. Когда уже я сам стал одним из лидеров раздевалки «Трактора», ничего подобного не происходило.
— Правда, что «Крылья советов» во время финальной серии предлагали вам сдать матч в Челябинске?
— Да, прямо во время игры. И это было похоже на крик души. Мы уступили первые две встречи в Москве по буллитам и были настроены реабилитироваться в «Юности». «Крылышки» думали, что легко выиграют и третий матч, но не тут-то было. В итоге их лидеры в четвертой игре подъезжали к нам прямо на площадке и говорили: «Парни, хорош. И вы, и мы обеспечили место в Суперлиге. Нахрена вам эта пятая игра, давайте все закончим и пойдем в отпуск?!» Помню, как кричал им в ответ: «Мы вас еще в Москве хлопнем!» Так и вышло: в финальной игре вынесли их на кураже со счетом 7:0. А когда вернулись — нас в аэропорту встречали семь с половиной тысяч болельщиков. Служба безопасности приказала хоккеистам не выходить из автобуса, опасаясь беспорядков, но мы убедили их, что все нормально. И эта встреча с фанатами стала одним из самых крутых моментов моей карьеры.
— Какие премиальные вы получили за выход в Суперлигу?
— Мне заплатили 25 тысяч долларов. В оргкомитет по распределению денег входили пять человек, в том числе я. Цыгуров спросил, как делить будем, и мы предложили поровну. Геннадий Федорович, помню, разразился гневной тирадой, что не все одинаково пахали и нечего поощрять бездельников. Спорили долго. Не знаю, сколько получили остальные ребята, потому что тренер взял распределение премиальных в свои руки.
Подмосковье, операции, конец карьеры
— В ХК МВД вы ушли из-за денег?
— Пытался договориться с «Трактором» о повышении зарплаты, но ничего не вышло. Разница была слишком большой. Тренеры подмосковного клуба посмотрели на меня во время финальной серии. Я им понравился, и мне с ходу предложили контракт с зарплатой в 500 тысяч рублей в месяц. Огромные деньги по тем временам, и это без учета премиальных.
— Сожалели об уходе?
— Я на авось решения не принимаю. Причем я же искренне хотел остаться в Челябинске. Готов был играть в «Тракторе» даже за меньшие деньги, но не за зарплату игрока Высшей лиги. Уход оставил осадок. Помню, что меня заставили сдать всё, даже носки.
— Кое-кто из болельщиков называл вас предателем...
— Бог им судья. Меня затягивали в конфликт, но я в него не вступил. Не отвечал на провокационные вопросы челябинских журналистов, которые мне звонили. Там только спичку брось, и пламя бы вспыхнуло. С другой стороны, не все меня возненавидели, и со многими удалось сохранить искренние отношения. Когда я приехал в Челябинск с ХК МВД, болельщики вывесили на трибунах баннер: «Савин — наш навсегда!». Очень приятно было. Помню, что в подтрибунке по привычке пошел в раздевалку «Трактора», а мне партнеры по МВД свистнули: «Эй, Ваня, ты куда?» (смеется).
— Как вы адаптировались в новой команде?
— Нормально. Волею судеб мы попали в клуб вместе с крестным моего ребенка Виктором Калачиком. Держались с ним друг за друга, вместе время проводили. У Виктора, кстати, тоже характер неуступчивый. Помню, он подрался на льду с Алексеем Чупиным, чемпионом России и одним из лидеров. После этого Калачика сразу же зауважали (улыбается).
— По ходу сезона в ХК МВД вас отправляли в фарм-клуб. Почему?
— Конфликт с руководством. Один из начальников после поражения зашел в раздевалку и начал всех мудаками называть. Просто шел мимо ребят и говорил: «Ты — мудак! И ты — мудак! И ты тоже — мудак!». Ну, я и ответил на эмоциях. Слово за слово, и меня в воспитательных целях отправили во вторую команду. На плей-офф вернули, а после сезона я перешел в Магнитку. Там и начался завершающий этап моей карьеры — травма на травме. Толком не играл больше.
— Вы получили серьезное повреждение в «Спартаке» и на свои деньги сделали операцию в Германии. Вроде бы москвичи обещали компенсировать расходы, но, насколько мне известно, в итоге вас «кинули».
— «Спартак» хотел, чтобы я оперировался в Москве, потому что так дешевле. Но по закону я мог сам выбирать лечение и решил лететь в немецкую клинику. Деньги деньгами, а здоровье важнее. Я понимаю, что тренеры и руководство рассчитывали на меня, но это жизнь, иногда люди ломаются. Есть определенные правила игры (регламент КХЛ) — я считаю, что москвичи их нарушили. Тем более это все совпало с пополнением в моей семье, когда лишних денег не было.
— Перед возвращением в «Трактор» в 2010-м вы пропустили год из-за травмы. Как борется с депрессией спортсмен во время такого долгого простоя?
— У меня же в тот год родился ребенок — жене помог, уделил время семье. В принципе, я еще тогда понял, что это конец. Когда выходил на лед, колено сильно болело. Но на предсезонке с «черно-белыми» втянулся. Плюс Андрей Сидоренко пошел навстречу — разрешил кроссы не бегать. Начал сезон нормально, а через пять игр порвал мышцу спины. Потом еще пару лет поиграл в хоккей, но подготовка к матчам и тренировкам давалась непросто. Подолгу приходилось разминать колено. В 2012-м перекрестился, сделал финальную операцию и начал новую жизнь. «Рубин» просил повременить, но какой там — организм уже не мог.
Депутат Ткаченко, футболист Роналду, президент Путин
— Не могу не спросить, что за история произошла у вас с депутатом от ЛДПР Андреем Ткаченко? У вас был суд. Он обвинял вас в нанесении побоев, вы собирали на него досье с грешками и передавали прессе. Зачем?
— У нас с его представителем было джентельменское соглашение: не сливать историю в СМИ. Но они сделали вброс, что хоккеист Савин избил известного бизнесмена. После этого я решил вскрыть карты.
— Вы утверждали, что пришли в его квартиру поговорить по-мужски за то, что тот обхамил и не пустил в лифт вашу беременную супругу. Но во время разговора побоев не наносили. И все-таки, вы его били или нет?
— Скажем так: урок получили оба. Думаю, что он с женщинами в положении так не поступит. Я тоже извлек много полезного из этой неприятной истории. Слава Богу, что все закончилось хорошо. Жена успешно родила, хотя угроза прерывания беременности была реальной.
— Вы платили Ткаченко, чтобы дело замяли?
— Ни копейки. Дело закрыли за истечением срока давности. Но я до сих пор считаю, что был невиновен.
— Однажды вы признались, что мечтаете побывать на футбольных стадионах Англии. Удалось?
— Нет, но надеюсь получится. Еще хочу попасть на Эль-Классико в Мадриде, и чтобы мой любимый «Реал» непременно победил «Барселону».
— Получается, в выборе между Криштиану Роналду и Лионелем Месси для вас все очевидно.
— 100 процентов.
— И последнее. Кто должен сыграть вашей клюшкой, чтобы вы были абсолютно счастливы?
— Владимир Владимирович Путин. Почему? Я год не стоял на коньках, вышел на лед и мне стало очень тяжело. Хотя я в прошлом профессиональный хоккеист. Путин здорово играет в 64 года. Он начал заниматься хоккеем недавно, но с катанием у него все в порядке. Вот с кого нужно брать пример.
P.S. Мечта Савина сбылась. В недавнем гала-матче Ночной хоккейной лиги в Сочи Владимир Путин забросил семь шайб клюшкой «ЗаряД».
Источник - ob-zor.ru